Нелли Шульман - Вельяминовы – Время Бури. Книга первая

– Уильям на свет появился, когда я в Германии жил…, – он смотрел на счастливые лица Майеров, на мальчика, спавшего в простом, шерстяном одеяльце. Нежное личико странно напоминало цветок. Темные волосы выбивались из-под чепчика. Когда они ехали к дому, ребенок проснулся. Питер увидел глубокие глаза, цвета кофе:

– Он похож на вас, миссис Клара…, – весело сказал мужчина, – и на мистера Людвига тоже.

Питер сел за руль лимузина матери. Юджиния пока не отказывалась от машины. Леди Кроу, как депутату парламента, полагались отдельные талоны на бензин. Завтракая на Ганновер-сквер, мать заметила:

– Когда сэр Уинстон станет премьером, я поставлю машину в гараж. Лондонские предприятия можно навещать, пользуясь метро. На север отправлюсь обычным поездом, как ты делаешь.

Питер припарковал машину рядом с ухоженным палисадником Майеров. Входная дверь была открыта:

– Не волнуйтесь, – успокоила их леди Кроу, – наверняка, полковник с детьми играет.

Уезжая в госпиталь, они оставили Стивена за няню. Кузен, растерянно, шепнул Питеру: «Что мне делать? Я никогда…»

– Заодно познакомишься, – Питер выглянул в окно. Девочки вскапывали грядку. Пауль возился с деревяшками, у сарая:

– Они очень хорошие, – уверил Питер кузена, – поговори с ними о самолетах. Они сюда на корабле плыли, ни разу в воздух не поднимались…, – по возвращении выяснилось, что полковник не только говорил, но и показывал. Пауль принес родителям ловко вырезанную игрушку. Девочки, за обедом, не отходили от Стивена. Кузен усмехнулся:

– Я им о первом Вороне рассказал, клинком дал поиграть. Осторожно, конечно…, – торопливо добавил полковник, – чтобы они не порезались.

Стивен вспоминал зачарованные глаза девчонок, мягкие, пахнущие свежестью косы, аккуратные, серой шерсти платьица, с передниками. Адель и Сабина провели его по дому, в сопровождении кота. Томас сначала, недоверчиво обнюхивал полковника, а в детской запрыгнул ему на колени. Стивен почесал черную, мягкую шерстку:

– Ты у нас путешественник, из Судет до Лондона добрался.

Сабина погладила кота:

– Томас всегда с нами жил, дядя Стивен…, – он слушал бойкий английский язык девочек:

– Они маленькие были, в Чехии. Они не помнят ничего. Они думают, что Пауль их брат, что они сестры…, – Стивен спросил у кузена, что произошло с родителями Сабины. Питер помрачнел:

– Я проверял, по возвращении в Берлин. Их даже до концентрационного лагеря не довезли. Расстреляли, под Лейпцигом. Триста человек, все из Судет…, – они курили в саду дома Майеров. Из кухни доносилось шипение газовых горелок. Леди Кроу, с девочками, готовила обед.

– Как расстреляли? – Стивен похолодел:

– Питер, но что случится с евреями, оставшимися в Германии, с польскими евреями? Их миллион, даже больше…, – они замолчали. Миссис Майер, наверху, кормила ребенка. Людвиг и Пауль, в сарае, склонились над верстаком.

– Они построят новые концентрационные лагеря, – устало сказал Питер, – то есть сначала…, – он вспомнил давний разговор с Генрихом, перед отъездом из Берлина, – сначала они переселят евреев в гетто, как в средние века. Станут использовать их, как рабочую силу, для производства.

Генрих сказал Питеру, что настоит на подобном пути:

– Люди смогут сбежать…, – Генрих запнулся:

– Наверное. Куда угодно, хоть на территории, занятые Сталиным. Пока это безопасней. Питер…, – он взглянул на друга, – скажи…, – Генрих махнул рукой на запад, – скажи, что Гитлер собирается атаковать Британию и Францию, после Польши. Он не успокоится, пока не захватит всю Европу. Вам…, то есть нам, надо действовать, ударить первыми. Пусть бомбят Германию, заводы, железные дороги…, – светило яркое, весеннее солнце. Из кухни пахло едой, Питер услышал голос матери:

– Спасибо, мои хорошие. Накроем на стол, и всех позовем. Ваша мама спустится, а, если маленький проснется, мы в спальню обед отнесем…, – на крыше сарая ворковали голуби.

– Странная война…, – вспомнил Питер, – я говорил его светлости, покойному, когда из Берлина вернулся, и Маленькому Джону говорил. Гитлер хитер, он хочет усыпить нашу бдительность. Почему мы его не опережаем, почему не идем в наступление? – Стивен прислонился к рассохшейся двери дома:

– Ничем хорошим промедление не закончится, – коротко сказал полковник, – мы до конца жизни не отмоемся, Питер. Преступление сидеть, сложа руки, и ничего не делать, когда Гитлер убивает людей, потому, что они евреи. Или что ты мне о Пауле рассказывал…, – мальчик высунулся из сарая, солнце заиграло в светлых волосах. Он широко, счастливо улыбался. Стивен слышал из сарая, мягкий голос Людвига:

– Пауль не такой ребенок, как все. Когда миссис Клара его приютила, она даже не знала, жив ее муж, или нет. И Сабину она взяла…, – вспомнив покойную Изабеллу, полковник пообещал себе:

– У нас появится много детей, обязательно. Не страшно, что война. Я встречу девушку, которую полюблю, как было с ней, с Изабеллой. Дочку назовем в честь Констанцы…, – он старался не думать о сестре. Полковник, только иногда, смотрел на единственный снимок, в альбоме:

– Даже могилы не осталось, как от родителей…

Стивен ходил в церковь, но отпевать Констанцу отказался. Он не захотел добавлять имя сестры к памятнику на кладбище, в Мейденхеде. Стивен и сам не знал, почему не стал этого делать.

Дом оказался маленьким, но чистым и уютным. Пауль медленно, запинаясь, рассказал Стивену, что они с сестрами убирают, ухаживают за котом и курицами, и занимаются огородом. Мальчик показал книги с тетрадями:

– Адель…, и Сабина…, ходят в школу, к маме…, Я работаю, с папой…, Мы на метро ездим, – Пауль вынул бумажный пропуск, с фотографией: «Папа и мама меня…, учат…»

Стивен прочел, что Пауль Майер, двенадцати лет, является подмастерьем столяра, на верфи R.& H. Green and Silley Weir Ltd, на Собачьем острове. Мистер Майер трудился в инженерном бюро верфи. Людвиг взял отпуск за свой счет, на неделю, чтобы помочь жене с ребенком.

Когда они ехали домой, Стивен, осторожно, сказал:

– Миссис Майер до осени на работу не вернется, тетя Юджиния…, – леди Кроу кивнула:

– Хорошо, что должность за ней оставили. На учебу девочек они скидку получили, как беженцы, малоимущие. Четверо детей…, – она свернула к Мэйферу, – ничего, мы поможем…,– Стивен вспоминал крохотные комнаты, самодельные кровати, голые половицы, и полки для книг. Клара занималась с детьми рисованием. Женщина заметила:

– Адель хорошо поет, учительница в школе ее хвалит. Она сказала, что можно попробовать сходить на прослушивание, в Королевский Колледж Музыки. Хотя за учебу тоже надо деньги платить…, – театры в Лондоне пока работали. Леди Кроу, потянувшись, взяла руку женщины:

– Когда маленький подрастет, Клара, я уверена, что вы вернетесь на сцену.

Темные глаза миссис Майер заблестели смехом:

– За сцену, леди Кроу. Зрители видят мои творения, а меня саму, очень редко…, – Клара несколько раз, выбралась с мужем и детьми в театр. Адель видела представления в Праге, но Пауль и Сабина сидели с раскрытыми ртами, на рождественском «Щелкунчике», в Ковент-Гардене. Сабина долго рисовала фей, в альбоме. Клара и сама бралась за бумагу. Она читала расписание постановок, делала наброски. Просматривая эскизы, Людвиг обнимал жену:

– Я уверен, что мы, когда-нибудь, придем в Ковент-Гарден, и увидим афиши с твоим именем, любовь моя.

Сидя за столиком у Скиннера, полковник подмигнул кузену:

– Отлично выглядишь, дорогой. Наверное, по невесте соскучился…, – он подтолкнул Питера в плечо. Мистер Кроу поправил галстук:

– Не поверишь, никогда не думал, что можно засыпать и просыпаться с мыслью об одном человеке…, – Питер взглянул на золотые часы:

– Скорей бы суббота, вот что я тебе скажу. Мама отдает нам лимузин, на неделю. Мы после свадебного обеда едем в Саутенд, с Уильямом. Погода хорошая, яхта в порядке…, – он откинулся на спинку старого стула, – будем с Тони ловить макрель и жарить ее на костре. Уильям в песке повозится…, – Питеру, сегодня не хотелось говорить о войне.

Маленький Джон передал ему приглашение от Первого Лорда Адмиралтейства. Черчилль ждал Питера на чай, после возвращения из Саутенда.

– Все потом, – решил Питер, – потом. Господи, как я счастлив…, – он надеялся, что к Рождеству они с Тони увидят сына, или дочку. Питер заказал шампанского. Маленький Джон запаздывал. Будущий шурин хотел разобраться с делами, чтобы не уходить со свадебного обеда в кабинет на Ладгейт-Хилл. Они со Стивеном говорили о карточной системе. Леди Юджиния упомянула, что, судя по всему, поставки из колоний закончатся. Торговые корабли топили немецкие подводные лодки, а военных конвоев не хватало:

– Обойдемся ревенем и яблоками, в сезон, – вздохнула мать, – апельсины останутся для детей, и женщин, ожидающих счастливого события…, – подумав о Тони, Питер понял, что опять улыбается: